В 1824 году Санкт-Петербург пережил одно из самых сильных наводнений в своей истории. В честь этого события в Государственном Эрмитаже хранится картина «Наводнение в Петербурге. 1824 год» художника Никанора Григорьевича Чернецова.
В день, когда произошло наводнение, Алексей Варфоломеев запечатлел на фотографии башню Адмиралтейства. На ней продолжали гореть фонари, указывая на чрезвычайное положение. Также были слышны «пушечные выстрелы, повторявшиеся в течение всей ночи».
К утру ветер усилился, и к десяти часам утра превратился в бурю. Она вырывала с корнями деревья и крыши с домов, а также «обратила течение Невы в противоположную сторону». К полудню две трети города были затоплены, и только Литейная и Московская части остались нетронутыми.
Уровень воды продолжал расти до трёх часов дня. Вода вырывалась из решёток подземных труб, и в какой-то момент начала заливать улицы, экипажи и подвалы домов. Она ломала заборы, разрушала мостки и крыльца, а также выбивала стёкла, перила и ограды.
«Всеобщее смятение и ужас охватили жителей. Никто не знал, что делать, так как немногие находились там, где должны были быть. К полудню улицы превратились в быстрые реки, по которым плыли барки, галиоты, гауптвахты, будки, крыши домов, дрова и другой мусор. Также были видны трупы домашнего скота», — описывал произошедшее Аллер.
Среди грохотом бури были слышны крики людей, ржание лошадей, мычание коров и вой собак.
Очевидцы рассказывали о водоворотах, грабежах и пароходах, которые были унесены течением.
«Зимний дворец, как скала, стоял среди бушующего моря, выдерживая натиск волн, которые с рёвом разбивались о его стены и орошали их брызгами почти до самого верха. На Неве вода кипела, как в котле, и с невероятной силой повернула течение реки вспять. Набережные дома казались кораблями, нырявшими среди волн. Мосты были сорваны и разрушены. Два тяжёлых плашкоута сели на гранитный парапет перед Летним садом. Барки и другие суда неслись, как щепки, вверх по реке. Люди с отчаянием и с распростёртыми руками ожидали неминуемой гибели», — писал Александр Башуцкий, сын коменданта Санкт-Петербурга.
На Дворцовой площади под почти чёрным небом кружилась в огромном водовороте тёмная вода. В небе вихрь крутил листы кровли, сорванные со здания Главного штаба, и «буря играла ими, как пухом».
«Люди, застигнутые водой, лезли в окна, на фонари, цеплялись за карнизы и балконы домов, прятались на вершинах деревьев, посаженных вокруг бульвара, садились на империалы карет. По Неве плыли товары в тюках. По улицам Адмиралтейской части плавали могильные кресты, которые были занесены с кладбища», — описывал Аллер.
Царь Александр I приказал генералу Бенкендорфу, который в то время был командиром 1-й Кирасирской дивизии и временно исполнял обязанности главы Третьего отделения, отправить катер Гвардейского экипажа, дежуривший у Зимнего дворца, на помощь людям, которых уносили волны.
«Генерал, вняв голосу усердия и неустрашимости, сам перешёл через набережную, где вода доходила ему до плеч, сел в катер, которым командовал мичман Беляев, и на опаснейшем плавании, которое продолжалось до трёх часов ночи, сумел спасти многих людей от неминуемой гибели», — писал Аллер.
Через несколько дней после наводнения Бенкендорф стал временным военным губернатором Васильевского острова, вероятно, из-за начавшихся грабежей и необходимости навести порядок в районе.
Гвардейский гренадер, чьё имя история не сохранила, спас ребёнка, который плавал на столе в затопленном доме. Он не выполнил приказ доставить донесение и прыгнул в окно, чтобы спасти ребёнка, посадив его на свою голову и сбросив высокую шапку-кивер.
Аллер также пишет, что вскоре люди начали передвигаться по улицам на шлюпках, лодках, катерах и даже плотах, которые они сколотили из обломков и деревянных досок. Однако многие, кто пытался спасать других людей, становились жертвами своего предприятия, когда плот переворачивался под весом искавших спасения.
Александр Пушкин, автор поэмы «Медный всадник», не был свидетелем наводнения, которое произошло в Санкт-Петербурге в 1824 году. В то время он находился в ссылке в своём имении Михайловское, расположенном в Псковской губернии.
Слухи о наводнении дошли до него лишь спустя несколько недель. В своём письме брату Льву Пушкин писал: «Что это у вас? Потоп! Ничто проклятому Петербургу! Вот замечательная оказия вашим дамам подмыться… Что погреба? Признаюсь, и по них сердце болит. Не найдётся ли между вами Ноя, для насаждения винограда? На святой Руси не шутка ходить нагишом, а хамы смеются».
Однако через некоторое время Пушкин осознал, что стихийное бедствие было серьёзным. В письме брату он писал: «Потоп с ума нейдёт, он вовсе не так забавен, как с первого взгляда кажется». Также он просил брата помочь кому-нибудь из пострадавших, используя гонорар за «Евгения Онегина», но без огласки.
Наводнение 1824 года продолжалось всего несколько часов, но ущерб, нанесённый городу, был огромным. По разным оценкам, убытки составили от 15 до 20 миллионов рублей.
Точное количество погибших в результате наводнения установить не удалось. По разным оценкам, жертвами стихии стали от 400 до 4000 человек, многие жители Петербурга пропали без вести. Тела многих людей унесло в Финский залив.
Всё имущество и товары, находившиеся на нижних этажах зданий, были затоплены. Убытки в торговом и хозяйственном отношении были «несметны — на одной только Бирже убыло до 300 тысяч пудов сахара, соли не менее сего, а хлебного вина более, нежели на полмиллиона».
Вода также повредила товары на складах и в магазинах. В частности, были повреждены бочки с вином, а мука в кулях была повреждена только сверху, но внутрь вода не прошла. Крупа и овёс, подмоченные водой, стали непригодными для хранения и использования, как и все колониальные товары.
Улицы перед Летним садом и сам сад были завалены дровами, брёвнами, досками и деревянными крестами с могил. Гранитная набережная была повреждена, а в Коломне на сушу выбросило пароход, на котором люди обычно ездили в Кронштадт.
После наводнения начались грабежи и мародёрство. Профессор Иван Мартынов вспоминал, как в своём затопленном доме он обнаружил человека с дубинкой, который собирал вещи.
«Что ты делаешь?» — спросил он его с негодованием. «Ищу вчерашнего дня!» — мрачно ответил тот, укладывая чужое имущество в свой большой мешок.
Сильные наводнения продолжали беспокоить город на Неве и в последующие годы. В 1924 году вода поднялась на три с лишним метра над обычным уровнем, и стихия вновь разрушила Петроград (его тогда переименовали в Ленинград, и старожилы шутили, что это месть Петра Великого за «кражу» имени города).
В 1979 году в Финском заливе началось строительство дамбы для защиты Санкт-Петербурга от наводнений. Строительство было завершено только в XXI веке. Теперь городу практически не угрожают наводнения, но иногда вода всё же поднимается довольно высоко.
